Главная › Психология › Внутренние войска кавказский крест. Все книги про: «вв кавказский крест

Внутренние войска кавказский крест. Все книги про: «вв кавказский крест

Автор Игорь Никулин, сотрудник ФСКН
От редакции;
Эта повесть написана автором задолго до совершения терактов на территории России. Так получилось, что он предупредил и предсказал. Кто внял предупреждению, тот сохранил жизни многих…

Описываемые мной события, безусловно, являются художественным вымыслом. Но война на Северном Кавказе, несмотря на клятвенные заверения генералов и политиков, далека от завершения, а угрозы чеченских экстремистов прокатить по России волну терактов звучат все громче и на сегодняшний день более чем серьезны.

П Р О Л О Г
К концу апреля вторая чеченская кампания вошла в заключительную фазу. Наиболее многочисленные и боеспособные отряды боевиков к тому времени были разбиты, либо частью рассеяны. Уцелевшие, оставшиеся без централизованного управления, горстки, бродили по зеленеющим первой весенней листвою лесам в труднодоступных горных районах, ожидая прихода тепла и таяния снегов, а значит - открытия единственного перевала, ведущего в Ахметовский район сопредельной Грузии. Но пока древние хребты скрывала шапка ледника, и перебраться за кордон, без риска угодить под сход лавины, было почти невозможно, они совершали дерзкие вылазки, нанося болезненные удары то по ползущим по нескончаемым серпантинам, пропыленным армейским колоннам, то ночью, подбираясь вплотную, обстреливали блокпосты, комендатуры и временные отделы милиции.
Армия сделала свое дело, крупномасштабные боевые действия закончились. Остальное за спецслужбами. Но и они даром хлеба не ели и не сидели, сложа рук, как бывало в прошлую войну. Первой значимой операцией стало неожиданное для всех пленение известного террориста, командующего так называемой Армией генерала Дудаева - Салмана Радуева. Купившись на трюк с покупкой крупной партии оружия, человек "с пулей в голове " перекочевал из Новогрозненского в следственный изолятор " Лефортово "; агентура тем временем собирала информацию о местонахождении других, не менее одиозных главарей бандформирований.

Утром 20 апреля на стол командующего Южной группировкой войск генерал-лейтенанта Ашурова легла секретная шифрограмма.
По сведениям разведки на горной гряде Калхилой, в Итум-калинском районе, на тайной базе в настоящий момент с остатками поредевшей в боях с федеральными войсками гвардии скрывался мятежный президент Ичкерии.
Предписывалось перебросить войска в указанный район, тщательнейшим образом прочесать местность, и далее - по обстановке…
Генерал приказы привык выполнять и выдвинул батальон 138-ой мотострелковой бригады к гряде.
Спустя час после начала операции по зачистке рота мотострелков, проверявшая густой лесок у подножия горы, нарвалась на плотный огонь.
Началось противостояние, длившееся уже пятые сутки.
Войска продвигались к вершине медленно, но неуклонно, оплачивая каждый пройденный шаг пролитой кровью. Встречный огонь оказался столь силен, что атаки часто сходили на нет, и тогда в небе с пронзительным устрашающим воем проносились штурмовики, сотрясая скалы ракетными ударами. Не отставала и тяжелая артиллерия. И стонала земля, вздымаемая разрывами, и камня не оставалось на камне.

Часть первая

Он сидел в безопасном бетонном бункере за столом, на котором тускло горела "летучая мышь". С краю лежал пистолет Стечкина, пристегнутый к текстолитовой кобуре, со снятым предохранителем и досланным в ствол патроном.
Бункер в который уже раз тряхнуло, комья земли, шурша и рассыпаясь, скатились по ступеням. Неверное чадящее пламя коптилки дернулось, точно живое, и затрепетало - защитного стеклянного колпака у нее не было.
Бомбежки бункеру не страшны. Здесь все сделано на совесть: и монолитные стены толщиною в метр, пронизанные густым переплетением арматуры, и мощные перекрытия, способные, наверное, выдержать атомную бомбу. Даже наружные ходы сообщения отделаны бетонной опалубкой! Норами уходили они в скальную породу; в рукотворных этих пещерах отсиживались во время обстрелов его гвардейцы.
… Неполный год назад, он утверждал проект будущей базы, призванной стать южным форпостом независимой Ичкерии.
Работы вели настоящие профи. Взрывники, сверяясь с хитрыми расчетами, рвали скалы. Сутками гудели бульдозера, выгребая ненужную породу. Даже ночью гулко стучали, будоража спящую округу, отбойные молотки; грузовики беспрестанно подвозили особой крепости бетон, всполохи сварки белым заревом освещали мрачные силуэты деревьев.
За неполные четыре месяца, ударными темпами, базу отстроили. Он, лично, с малочисленной свитой, прошелся по петляющему зигзагом окопу, примерился к бойницам, откуда открывался отличный - с военной точки зрения - вид на склоны и узкую ленту дороги, лежавшую далеко внизу, на дне ущелья; не склоняя головы, вошел в командный бункер, где были и кровать, застеленная свежим комплектом белья, и рабочий стол с рабочей картой республики. Отсюда ход напрямую вел вглубь горы, и там, на пятиметровой глубине, надежно хранились запасы продовольствия, боеприпасы и обмундирование.
Это был мощный форпост, готовый к длительной автономной жизни.… Тогда, в июле девяносто девятого, принимая работу под ключ, он не мог себе представить, что десять месяцев спустя вернется сюда с остатками своего воинства…

Управлять народом, хоть и немногочисленным, оказалось много сложнее, чем воевать. Республику распирали внутренние межклановые противоречия; каждый князек, едва набравшись сил, старался показать зубы.
Хаттаб, успешно воевавший с русскими, с окончанием войны не спешил убраться в Иорданию, мутил воду: организовал полевые лагеря подготовки диверсантов, пополнял ряды за счет взрослеющих чеченцев и пришлых уголовников, за которыми, кроме своих "федералов", охотился Интерпол. Отребье рода человеческого, одним словом. Шли к нему и украинские националисты и русские, уйгуры и таджики, негры и арабы…
До открытого противостояния с вышедшими из-под контроля бывшими собратьями по оружию лишь чудом пока не доходило. И он не желал конфронтации, потому как знал: реальной силы и реальной власти в руках - ноль целых ноль десятых, и случись что, под своими знаменами сможет собрать значительно меньше сторонников, чем тот же Шамиль.

…Теперь он проклинал себя за ту августовскую слабость, когда стерпел плевок в лицо от Басаева и Хаттаба, обтерся и сделал вид, что ничего особенного не происходит, и виноватыми объявил московские спецслужбы.
Он неудачно состроил добрую мину при плохой актерской игре, когда две тысячи сторонников чистого ислама вторглись в соседний Дагестан, а после и вовсе неразумно, стараясь не показать собственной беспомощности заявил журналистам, что на помощь новоиспеченной дагестанской шуре ушли только добровольцы, точно такие же, что из России нелегально переправляются в Косово воевать против натовцев.
Надо, ох надо было прислушаться к народу, уловить его настрой и, как верховный муфтий Кадыров, дистанцироваться от ваххабитов. Но он опасался прослыть предателем, и трещина, уже расползавшаяся между ним и народом в миг разверзлась до ширины пропасти.
После серии взрывов, прокатившихся по России, он, сглупив, показал Москве дулю, как ответ на требование выдать укрывшихся в Чечне исполнителей.
"Мы своих не выдаем!", - сгоряча брякнул он, и тем встал на одну ступень с убийцами и террористами.
Поздно раскаиваться. Он - мужчина, и выбор свой сделал. Он сделал его спонтанно, страшась обвинений в измене и трусости, принял сторону, к какой не лежало сердце, подспудно, в душе, сознавая сделанную ошибку.
Верный, казалось бы, расчет на широкомасштабную партизанскую войну не оправдался. Сидя в предгорьях, когда Грозный был еще подконтролен, он ждал - вот-вот, и поднимется население с захваченных русскими земель. Гореть она будет под ногами оккупантов. А против народа много не навоюешь. Это русские поняли на собственной шкуре по прошлой войне.
Он делал ставку на дерзкие диверсионные рейды, на проливаемую солдатами кровь, что неминуемо однажды вызовет недовольство россиян.
Но все пошло кувырком. Не так, как он рассчитывал. Федералы на удивление быстро оправились от контрудара по Аргуну, Шали и Гудермесу, хотя журналисты и успели поднять истерию по поводу катастрофического перелома в ходе войны; еще раньше, без боя, сдались Гудермес и Шали, а Урус-мартан вместе с регулярными войсками брали ополченцы Гантамирова. Пал Грозный, пал раньше установленного им - президентом - срока! И он, потеряв лучших командиров, вынужден был бежать в горы.
С падением Шатоя он решил перебраться в Грузию, оттуда в Азербайджан, и через Турцию, уйти в Саудовскую Аравию. Там он создаст Правительство в изгнании, через международные исламские фонды соберет деньги на дальнейшую борьбу. И найдутся люди, готовые воевать за идею о едином исламском мире. Или за деньги, где угодно и сколько угодно.
С помощью тех же организаций начнет против России информационную войну, люди уже сейчас над этим работают, и апрельский позор России в ПАСЕ лишь первая ласточка. Иногда слово бьет сильнее мощной бомбы…
А в самой Чечне, пусть и занятой войсками, будут орудовать наемники, и Россия еще подавится цинковыми гробами.

… Но теперь им овладела апатия к происходящему. Народ не поддержал рушившийся режим. Три года независимости никого не подняли из нищеты. Ни работы, ни пенсий, ни элементарного права на достойную жизнь он дать не сумел. Людям не нравились и ваххабиты, их нравы и средневековые устои. От войн устали и хотели лишь малого: жить спокойно, ничего не боясь, с верой в будущее, в будущее своих детей…
Зажатый в тисках федеральных войск на горной базе, он вдруг понял - от судьбы не уйдешь, и умереть здесь предначертано ему свыше. Порой смерть приходит ко времени, только ей по силам поднять из грязи втоптанное имя, чтобы однажды оно, как и имя Джохара стало знаменем сопротивления. За такое и умереть не страшно.
А земли другой для него нет, и уже никогда не будет.

* * *
Семен Журавлев сидел на корточках в склепе дота, жадно затягивался сигаретой и морщился от лезшего в глаза дыма. Разрывая упаковочную бумагу, он неторопливо загонял патроны в автоматный магазин.
Автомат с оптическим прицелом лежал, прислоненный к вскрытому цинку, и до горячего ствола невозможно было притронуться.
Минуты две как закончилась ожесточенная перестрелка, и он высадил по подбиравшимся вплотную солдатам весь боекомплект.
У соседней амбразуры, облокотившись на пулемет, перекуривал украинец Олесь Приходько. Желтеющая патронами лента, касаясь его колена, свисала до бетонного пола. Такая же, расстрелянная, валялась в углу.
В бою - Журавлев это видел своими глазами - Олесь снял четверых «федералов», лезших с гранатами напропалую. Разом перечеркнул сочной очередью и оставил лежать на влажной апрельской земле. Их товарищи, ждавшие подвига позади, приуныли и не рискнули пойти на разящий кинжальный огонь.
Молодой офицер, судя по возрасту чином не старше лейтенанта, порывался поднять их, что-то кричал и размахивал пистолетом.
Журавлев выждал, пока он откроется, высунувшись из-за сосны, поймал в перекрестие голову, обвязанную косынкой, и без сожаления спустил курок.
Офицер взмахнул руками, точно пытаясь сохранить равновесие, и скатился по склону.
Солдаты, потеряв командира, окончательно растерялись и стали отползать назад…
…И, как подарок им - сдержавшим еще одну атаку - долгожданное затишье, пусть и не столь продолжительное, как хотелось бы. Пройдет немного времени и, в отместку, по доту обрушит огонь артиллерия.
Семен со щелчком загнал магазин в автомат, передернул затвор и расслабленно закрыл глаза.

Стреляя в русских пацанов, он не испытывал ни ненависти, ни угрызений совести. Он профессионал, и давно научился управлять своими эмоциями. А эмоции в его деле только помеха.
Наемниками не рождаются, и он рос, предпочитая в детстве спокойные игры игре в войну, не любил драться, не проводил свободное время в спортивных или стрелковых секциях. Трудно представить, но когда-то он был тихим, забитым парнишкой, которым часто понукали старшие или более сильные.
Издевки Семен терпел класса до девятого, потом взял себя в руки и стал ходить в оборудованную в подвале качалку. Шварценеггеровских бицепсов он не нарастил, но фигура стала литой, от узкой талии конусом уходила широкая спина, на которой, при движениях, играли мускулы; руки налились силой, и на призывной комиссии доктор, с удовольствием осмотрев ладного парня, поставил в личном деле пометку, с которой он угодил в воздушно-десантные войска.
В Афганистане шла война. После двух месяцев учебки молодых сержантов бортом перебросили в раскаленный от безжалостного солнца Кандагар.
Командир роты, получая пополнение, незадолго до этого потеряв в стычке с моджахедами треть разведвзвода, доукомплектовал его новичками…
Стояла невыносимая жара. Пот градом бежал с Семена, когда в бронежилетах и касках, с автоматом на груди и вещмешком за спиной, взводный гонял их по окрестным сопкам, после забегов уводил на полковое стрельбище, а оттуда прямиком в спортзал, заставляя сходиться в спарринге в жестокий прямой контакт.
Тело ныло, как один гигантский синяк, на разбитых губах постоянный привкус меди. В голове шумело от пропущенных ударов, но падать было нельзя. Паденье равносильно поражению, а проигравшему светил вечерний десятикилометровый кросс по периметру военного городка и новый поединок, на этот раз с самим взводным, лейтенантом Свиридовым, жилистым, поджарым парнем, к тому же кандидатом в мастера спорта по боксу. Драться с ним - все равно, что с роботом, равнодушным к собственной и чужой боли.
Через месяц изматывающих тренировок разведвзвод высадили с вертолетов в глухом ущелье, поставив задачу разгромить шедший из Пакистана караван с оружием и наркотиками.
Именно тот, первый в жизни бой стал для Семена отправным. Из-за груды камней он строчил по метавшимся душманам и ревущим, нагруженным тяжелыми ящиками, ишакам; не робел, когда ответные пули били в камни совсем рядом, и отбитая каменная крошка до крови секла лицо.
Сашку Васильева, москвича и друга еще с учебки, ранило в плечо. От потери крови Сашка потерял сознание, а моджахеды, сообразив, что шурави в отключке, бросились к его позиции. Семен убил двоих - остальные брызнули в стороны - подбежав к другу, перевалил бесчувственное тело через плечо и потащил к своим. Вдогонку запоздало рыкнули автоматы…
Дневная передряга впрыснула в кровь изрядную дозу адреналина, ночью он не спал, ворочаясь на панцирной койке. Перед глазами продолжало стоять выжженное зноем ущелье, пули дробили камень, и протяжно стонал пришедший в себя Сашка…
Через четыре дня, когда Свиридов набирал добровольцев для рискованной вылазки в тыл моджахедов, Семен первым шагнул из строя.
Операций будет много: кровавых и бескровных, с потерей друзей и совсем без потерь. Будет и осколочное ранение в спину - сорвав растяжку, он успеет на секунду опередить взрыв, - будет побег из госпиталя и две медали " За отвагу", что с периодичностью в полгода ему вручат на полковом плацу.
Война с ежедневным риском схлопотать духовскую пулю сидела в печенках, он рвался домой и свое возвращение представлял в самых радужных красках.
Но, вернувшись в родную Рязань, облегчения, душевного ли спокойствия так и не испытал. Устроился на работу - не поработалось, специальности менял, как иная дамочка перчатки. Семьи не завел, с тоски стал прикладываться к бутылке, и пьянка совсем бы его затянула, не скажи однажды он сам себе: "Хватит! Баста!"
А тут началась война в Приднестровье, и, начитавшись газетных статей, где кровь, казалось, сочилась между строк, решил: "Мое".
Собрав вещи, не попрощавшись ни с матерью, ни с сестрой, уехал в Молдавию.
В приднестровских окопах Семен успел провести лишь три месяца, воюя за идею и миску баланды, а когда в конфликт вмешалась 14-ая армия, свернул вещички.
Приднестровье, однако, дало ему большее, чем деньги. Он стал профессионалом военного дела: ходил в разведку и брал "языка", научился метать с любого расстояния ножи, топоры и саперные лопатки, стрелял из любого вида оружия, грамотно минировал дороги и строения, из СВД бил не хуже опытного снайпера. Одним словом, набрался опыта и заматерел.
Но шило кололо энное место, с заварухой в Абхазии он снова заболел войной и скоро появился на позициях сепаратистов, где сошелся с чеченцами и воевал в абхазском батальоне Шамиля Басаева.
Именно Шамиль после жаркого боя, когда взвод "абхазцев" обратил в бегство батальон грузинской гвардии, предложил ему:
- Ты мужик стоящий. Бросай все, езжай в Чечню. Будут и деньги, будет и слава.
Он поехал туда в январе девяносто пятого и скоро понял, что отрабатывать доллары здесь сложности не представляет. Перепуганные, часто необстрелянные солдаты становились легкой мишенью. Их скучно было даже стрелять, и Журавлев со славянскими наемниками по-своему развлекался, переодеваясь в солдатское хэбэ и уходя в эпицентр перестрелок.
Наткнувшись на ошалевшую от близкого присутствия смерти, пробивающуюся к своим группу федералов, предлагал вывести из-под огня. И выводил… к базовому лагерю полевого командира Руслана Гелаева.

… Рассеянный свет, окрашенный закатом в розовое, падавший в дот через прямоугольник дверного проема перекрыла грузная фигура Магомета. Дыша хрипло, с присвистом - в груди его простужено клокотало - он долго всматривался в темный силуэт наемника и, распознав Журавлева, нетерпеливо махнул:
- Собирай своих. И быстро к Аслану.

Оставшись в одиночестве, Масхадов погрузился в мрачные свои размышления.
С постоянным присутствием смерти он давно свыкся и морально готов был рано или поздно принять ее. Но умереть он желал, как подобает воину, а не в теплой постели, окруженный скорбящими родственниками.
Смерть долго ждать себя не заставит. Эфирный треск, что издавала под его рукой "Моторола" перебивали резкие, отрывистые приказы его командиров, и он знал: взвода, сдерживающие на позициях натиск русских, поредели настолько, что воевать скоро будет некому.
Тогда он возьмет пистолет, выйдет из бункера в окоп, вдохнет напоследок полной грудью чистый горный воздух, изгаженный сейчас пороховой гарью, и примет свой последний бой.
Он навсегда останется на этой высоте, но от его гибели Россия ничего не выиграет.
над Ичкерией станет ей поперек горла, заставит досыта хлебнуть крови.

…Не надо быть прорицателем, чтобы загодя знать, чем все закончится. И тысячу раз прав он, что успел воспользоваться дельным советом, данным еще год назад при личной встрече, Усамой Бен Ладеном, прозванного зажравшимися янки «террористом номер один».
Усама давно положил глаз на Ичкерию и Дагестан, щедро финансировал боевиков Хаттаба и Басаева, и, разыскиваемый Интерполом, после того, как братья по вере - талибы, ради шкурной выгоды, вступили в сговор с американцами, пообещав его выдать, по приглашению Яндарбиева нелегально посетил Чечню.
Именно тогда, в сентябре, в резиденции Масхадова, он напрямую констатировал: русские не остановятся на границе, у них просто нет другого выхода, кроме как идти вглубь Чечни. И двадцати тысячам боевикам, какими профессионалами они бы не были, не устоять против стотысячной группировки с танками, авиацией и артиллерией.
Но остановить русских можно. Достаточно провести жесткую акцию и предупредить после: не выведите войска, и она может повториться вновь, и не единожды.
Он согласился с вескими доводами шейха и заключил сделку…
Сразу по отбытию Бен Ладена в неизвестном направлении, он вышел на жившего в Татарстане агента и дал команду вывести из Ирака с засекреченной фабрики по производству новейших образцов химического оружия контейнер с ядовитым газом. Столь ядовитым, что доведись пустить его в ход, Секу Асахара, с его зариновой атакой в токийском метро, покажется в сравнении проказником-мальчишкой.
Зловещая колба перекочевала в Россию, и о ее существовании теперь знали только двое: сам Масхадов и хранитель из сибирской глубинки, живой только потому, что не знал о ее содержимом.
А курьер, доставивший из Ирака контрабандный груз, спустя неделю трагически погиб в дорожной аварии. Масхадов не жаждал его крови, но этот человек знал слишком много, и выбора не оставлял. Тайна должна оставаться тайной.
Пустить колбу в ход, как последний оставшийся на руках козырь, до сих пор он не решался. Продолжали сдерживать внутренние барьеры, порожденные еще советской системой. Ведь родился он не в какой-нибудь дикой провинции Ближнего Востока, где человеческая жизнь не дороже высохшего финика, учился в нормальной школе, где проповедовали добро и клеймили зло, и в военном училище штудировали никак не учения доктора Геббельса.
Система его выпестовала, и сложившиеся за годы кирпич к кирпичу в прочную стену принципы не смогла сломить даже война. Он не мог переступить через них, пересечь черту, отделявшую человека от сатаны в человеческом обличии, способного поставить ради достижения цели на кон сотни и тысячи безвинных человеческих жизней…
…Но война зашла слишком далеко. И сейчас он был готов нанести врагу жесточайший удар.
* * *
Бункер ощутимо подбросило. Рация на столе качнулась, дверь скрипнула. Вошедший Магомет молча отступил угол, оставаясь в тени. Один за другим на середину комнаты прошли семеро наемников.
Масхадов критически посмотрел на их грязную одежду, их понурые лица.
Глаза смотрели на него в тревожном ожидании.
"Приказа ждете? - подумалось ему. - Будет вам приказ".
К наемникам он относился с осторожной брезгливостью, потому как не мог, воюя хоть за призрачную, но идею, понять их сути: убийства ради денег.
А если бы российские платили больше, завтра переметнутся на их сторону? Впрочем, без наемников не обойтись в экстремальных ситуациях. Терять им нечего, в плен сдаваться нельзя, потому что в плену для них будущего нет. Русские с такими русскими не церемонятся, отвел к стене, и вся недолга.
Из этой семерки, что стояли перед ним, ему импонировал лишь рослый широкоплечий Семен Журавлев. Воин от рождения, в боях не трусит, не прячется за чужие спины, дерзок и жесток, способен на поступок. Остальные так себе, третий сорт не брак.
Тот, что слева от него, с опущенным левым плечом, переминался с ноги на ногу - солдат удачи с Украины, наркоман. Кураж его пробивает после доброй дозы опия да в допросах пленных.
…Масхадов помнил декабрьский случай в Грозном, когда, выехав на окраину города, инспектировал подготовленные к встрече федеральных войск позиции. Оценивая пулеметное гнездо на первом этаже разбитой снарядами девятиэтажки, услышал вдруг стон, глухо доносившийся откуда-то снизу, из-под ног.
Что-то было в том стоне, заставившее его содрогнуться…
Он повернулся к Магомету, и тот, не дожидаясь вопроса, с отвращением сплюнул на усыпанный кусками отбитой штукатурки пол:
- Хохол допрашивает…
Масхадов сдержал в себе ярость, вышел во двор, к подвалу, занавешенному выгоревшим добела на солнце брезентовым пологом. Отодвинув брезент, ступил во влажный, затхлый сумрак, со света ничего не видя перед собой.
Потом зрение зафиксировало в дальнем отсеке мерцание свечного фитиля: что-то белое, бесформенное, висело на стене и рядом, издавая неразборчивое бормотание, возилась чья-то тень.
Барабанные перепонки вновь резанул болезненный вскрик…
Подойдя ближе к неясной фигуре, Масхадов рванул ее за плечо, разворачивая к себе лицом.
Наемник выругался, сразу не сообразив, кто перед ним. Сузившиеся до точек зрачки пьяно блестели; на, морщинистом, с въевшейся в поры подвальной пылью, лбу проступил пот. В руке он продолжал сжимать охотничий нож, лезвие было запачкано кровью…
Пленный висел кулем на дыбе. Перехваченные в запястьях узким брючным ремнем руки неестественно вывернуты, перекинуты через вбитый в стену стальной костыль. Узкая спина - спина подростка, а не мужчины - изрезана ножом, и по кровавым подтекам Масхадов распознал пятиконечную звезду.
Солдат захрипел, с усилием повернул к нему измученное лицо. В глазах его Масхадов прочитал такую немую муку, что спешно отпрянул назад, нервничая, вырвал из кобуры пистолет и оборвал мучения выстрелом в бритый худой затылок.
Убитого сняли с дыбы, положили на грязный пол. Масхадов смотрел в теряющие живой блеск приоткрытые глаза, сереющий, утончающийся нос; на безволосую еще, впалую грудь, где, истекая каплями крови, краснело матерное слово.
Постоял и вышел, на воздух, ненавидя себя, проклятую войну и тех командиров, что послали этого паренька, почти совсем мальчишку, на бойню…
И неприязнь к украинцу прочно сидела в нем с того самого дня…
… Других, стоявших в неровной шеренге, он почти не знал, да и не в обязанностях главы республики знать в лицо каждого наемника. На то есть командиры.
- Как настроение? - задал неожиданный вопрос, застав им врасплох.
А каким оно могло быть, это настроение, когда по горе бьют из всех видов оружия и каждые полчаса обрабатывают бомбами штурмовики? Смерть - она рядом, протяни лишь руку.
Глаза наемников забегали, а стоявший с правого края, худой и нескладный, чем-то напоминающий богомола, фальцетом соврал:
- Нормально…
"Нормально… А в глазах страх. Жить хочешь?.. Ишь ты, Рембо… Тете, может, полчаса землю топтать осталось, а туда же…"
Но вслух он произнес совсем не то, о чем подумал.
- Нормально - это хорошо. Ладно… перейдем к делу
Лица их вновь напряглись, а у богомола и вовсе испуганно вытянулось. И чего еще на их долю приготовили?..
- Вы показали пример истинного мужества и храбрости, - говорил Масхадов, отвлеченно глядя на карту. - Вместе с нами прошли трагический путь от Шелковской до Итум-кале. Теперь мы здесь… Много наших товарищей погибло. Очень много… Но не так страшна гибель, как ее неотомщенность… Сегодня ночью вам сделают коридор, и вы уйдете.
Шеренга шевельнулась. Ошарашенные новостью наемники переглянулись.
- … завтра уже будете в безопасности. Еще через какое-то время разъедитесь по своим домам и все это… забудете. Но!.. перед тем вам предстоит выполнить последнее задание. Возможно, самое сложное из тех, что приходилось выполнять. Вы сделаете все, что требуется, и отомстите за убитых - шахидов - чьи души во власти Всевышнего… Вы не просто его выполните, вы заработаете такие деньги, о каких и не мечтали! Подробности доведет Семен, - он внимательно посмотрел на Журавлева. - Ты старший. Останешься, обговорим детали. Остальные свободны.
Еще минуту назад мрачные лица наемников разгладились и посветлели. Они готовились к концу, но судьба вновь улыбалась им и дарила шанс.
- Магомет…
От стены отделился хмурый бородач, вышел из тени на дрожащий свет. Он был в явном недоумении: в положении, когда каждый автомат на вес золота, отпускать сразу семерых?..
- Так надо, - еле заметно кивнул ему Масхадов. - Веди их на склад, выдай российскую форму. Проверь лично… можешь покатать в пыли, чтобы выглядели как те… внизу… Давай. - И мановением руки выпроводил из бункера лишних.

Продолжение следует

Собаки этой породы очень преданы своему хозяину и прекрасно поддаются дрессировке. Кавказская овчарка отличается спокойным и уравновешенным характером. В этой книге рассмотрены основные рекомендации по выбору, содержанию, уходу, кормлению и воспитанию кавказской овчарки. В ней что-то новое для себя найдет как опытный кинолог, так и начинающий заводчик.

Крест Евфросинии Полоцкой Ольга Тарасевич

Крест Евфросинии Полоцкой поражает воображение. Крупный, чуть розоватый жемчуг, как роса, окаймляет золотую пластину. Зеленее травы изумруды, краснее крови рубины, синее неба сапфиры. Но всякого, кто прикоснется к кресту с недобрыми намерениями, постигнет судьба Иуды. Этого проклятия испугался даже Иван Грозный. Однако московские ребята-студенты, жаждущие славы Дэна Брауна, решили разыскать исчезнувшую святыню. И заплатили за это своей жизнью. Писательнице Лике Вронской и ее приятелю, следователю Владимиру Седову, нелегко вычислить убийцу.…

Седьмой крест Анна Зегерс

«Седьмой крест» (1939) давно признан лучшим романом Зегерс. История семи заключенных, которые бежали из гитлеровского концлагеря Вестгофен и из которых только один сумел спастись, волновала читателей разных стран задолго до того, как книга могла увидеть свет в послевоенной Германии.

Крест короля Артура Шерит Болдри

Гвинет и Гервард Мэйсоны становятся очевидцами чудесного открытия: аббатские монахи случайно находят в земле дубовый гроб, в котором обнаруживаются два скелета и загадочный крест. Неужели произошло небывалое, и останки принадлежат легендарному королю Артуру и его супруге Гвиневере? Ведь об этом свидетельствует крест!.. Но происходит несчастье - монах, охранявший находку, убит, а бесценные реликвии исчезли! Гвинет и Герварду приходится взять на себя огромную ответственность и найти священные мощи, которые принесут их родному аббатству счастье…

Под созвездием северных ""Крестов"" Александр Бушков

Кто мог подумать, что не закончились еще злоключения Алексея Карташа – героя бестселлеров «Тайга и зона», «Ашхабадский вор», «Сходняк»? После того, как он и его друзья открыли тайну подпольного платинового прииска в сибирской тайге, спасли от покушения президента Туркменистана и остановили воровскую войну в Шантарске, – после всех этих мытарств Карташу просто необходим отдых. И он действительно отправляется в отпуск – в Петербург. Однако эта туристическая поездка оборачивается для Алексея сущим кошмаром: по обвинению в преднамеренном убийстве…

Бриллиантовый крест медвежатника Евгений Сухов

Вот она - бриллиантовая корона Екатерины Великой. Ее только что извлек из тайного сейфа одного из банков города Казани признанный «король медвежатников всея Руси» - лихой и неуловимый Савелий Родионов. В профессии медвежатника главное - красиво и вовремя уйти. Получится ли у Савелия? Банк оцеплен, и погоня дышит вору в затылок. Но красиво уйти - это еще полдела. Надо найти бриллиантовый крест, некогда венчавший корону. Ведь собрать бесценную реликвию в первозданном виде - дело чести знаменитого медвежатника, вершина его тонкого и азартного…

История развития формы креста Undefined Undefined

Впервые вниманию боголюбивого читателя предлагается краткий обзор той интереснейшей части Священного Предания Православной Церкви, которая содержит в себе многоценный мистико-догматический и нравственно-эстетический опыт традиционного употребления различных изображений креста в истории Христианства. Разнообразные символы и знаки, сопровождающие каждого христианина на его пути к Небу, – есть особый язык Святой Церкви, знание которого необходимо каждому ее члену, поэтому брошюра может быть рекомендована в качестве учебного пособия…

Возвращение в «Кресты» Борис Седов

Вернуться в прошлое – мечта многих, но не для того, кто начал жизнь с чистого листа. Став жертвой грязного обмана, Знахарь вновь попадает в «Кресты»… Но что случилось?! Словно кто-то перевел стрелки часов на семь лет назад, в тот злополучный день, когда на невиновного Константина Разина повесили нелепое обвинение в убийстве! Никто не узнает в нем вора в законе Знахаря, все авторитетные воры видят в нем лишь «первоходка» Костю Разина… к тому же, главная свидетельница обвинения – его жена! Как вынести эту пытку снова? Как добраться до режиссера…

Тайна египетского креста Эллери Куин

Эллери Куин считал, что повидал на своем веку немало трупов, но в данном случае он узнал нечто новое. На этот раз не убийца, а жертва поплатилась головой, и обезглавленное тело было прибито к замысловатому кресту… Когда Эллери столкнулся с первым убийством, он был озадачен, после второго задумался, а после третьего утвердился во мнении, что в безумии убийцы есть смысл. Впервые в своей карьере ему довелось встретиться с изощренным преступлением…

Срубить крест (сборник) Владимир Фирсов

КЛАССИКА ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ФАНТАСТИКИ В книгу вошли почти все произведения, написанные Владимиром Фирсовым за 20 лет творческого труда. Для повести «Сказание о Чётвёртой Луне», созданной в конце 60-х годов, это первая книжная публикация. Литературная судьба Владимира Николаевича Фирсова (1925–1987 г.г.) сложилась не слишком удачно… Писатель, признанный как автор ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хорошей и РАЗНООБРАЗНОЙ фантастики, издал лишь ОДИН сборник фантастических произведений - «Звездный эликсир». Все - до единого - произведения Фирсова известны нам лишь по…

Крест мертвых богов Екатерина Лесина

Языческий крест спас дружиннику Матвею жизнь, а когда он отплатил за спасение пролитой кровью, стал проклятием… Из рук в руки переходил Мертвый крест, оберегая своего владельца от всех напастей, но обрекая на скорую смерть его самых близких и дорогих людей. Сила проклятия не ослабела и в наши дни. Мертвый крест продолжает существовать в виде знака-клейма, которым отмечает свои жертвы серийный убийца… Приезд племянника Данилы перевернул жизнь успешной бизнес-леди Яны, заставив участвовать в игре, начавшейся задолго до ее рождения. А все потому,…

Кавказская война. Том 1. От древнейших времен… Василий Потто

Фундаментальный труд выдающегося военного историка, генерала русской армии В. А. Потто охватывает период Кавказской войны с начала XVI века по 1831год. Многие годы в разных местах автор собирал разрозненные документы материалы с одной целью – извлечь из забвения и связать в одно стройное повествование драматические и героические события, которые, развиваясь и усиливаясь, определили совершенно особую роль Кавказкой войны в нашей истории. Первый том включает события с начала XVI в. до 1812 года.

Кавказская война. Том 2. Ермоловское время Василий Потто

Фундаментальный труд выдающегося военного историка, генерала русской армии В. А. Потто охватывает период Кавказской войны с начала XVI века по 1831год. Многие годы в разных местах автор собирал разрозненные документы материалы с одной целью – извлечь из забвения и связать в одно стройное повествование драматические и героические события, которые, развиваясь и усиливаясь, определили совершенно особую роль Кавказкой войны в нашей истории. Во второй том вошли события Ермоловского времени на Кавказе.

Кавказская война. Том 3. Персидская война… Василий Потто

Фундаментальный труд выдающегося военного историка, генерала русской армии В. А. Потто охватывает период Кавказской войны с начала XVI века по 1831год. Многие годы в разных местах автор собирал разрозненные документы материалы с одной целью – извлечь из забвения и связать в одно стройное повествование драматические и героические события, которые, развиваясь и усиливаясь, определили совершенно особую роль Кавказкой войны в нашей истории. В третий том вошли события Персидской войны 1826-1828 годов.

Кавказская война. Том 4. Турецкая война 1828-1829гг. Василий Потто

Фундаментальный труд выдающегося военного историка, генерала русской армии В. А. Потто охватывает период Кавказской войны с начала XVI века по 1831год. Многие годы в разных местах автор собирал разрозненные документы материалы с одной целью – извлечь из забвения и связать в одно стройное повествование драматические и героические события, которые, развиваясь и усиливаясь, определили совершенно особую роль Кавказкой войны в нашей истории. В четвертый том вошли описания событий Турецкой войны 1828-1829 годов.

Книга о военных действиях в Чечне «ВВ: Кавказский крест-2» - новый проект военного журналиста, полковника внутренних войск Бориса Карпова.

Это хроника, очерки, плюс фотографии.

Издание буквально набито уникальными снимками самых драматических и горячих эпизодов второй чеченской войны. Фотографы (участники проекта), бесстрашно работавшие на передовой, запечатлели образ воюющей русской армии конца ХХ века. Здесь явлен тот редкий случай, когда документальные и репортажные, по сути, кадры становятся частью мифа (не в пропагандистском, разумеется, но в художественном и культурном значении этого слова). Примерно в таком духе сто лет назад Василий Верещагин создавал свои гениальные полотна.

Впрочем, о мифе и о стиле чеченской войны не совсем уместно говорить, ибо война продолжается, боль не стихает, бинты, набрякшие от притока свежей крови, никак не превратятся в золотые позументы… Да и в самом названии «Кавказский крест» пока больше горечи, чем славы.

Сегодня этот крест - поминальный. Он наспех сбит из неструганых досок, установлен на одиноком, запорошенном снегом холме. Завтра - отлитый из дорогого металла, он будет значиться в реестре высших наградных знаков государства.

Борис Карпов пишет в своей книге: «Оставшись без ствола, обматерил тех, кто придумал, что журналисты не комбатанты. И стал снаряжать нашим бойцам автоматные рожки и пулеметные ленты. Десять магазинов, двадцать и еще, и еще, по двадцать патронов, по тридцать… счет потерялся. Бумажные патронные пачки толстым одеялом устилали дно окопа, шуршали под ногами, за бруствер выброшен один цинк, второй. Притащили еще один ящик патронов, но сержант Валера этого не одобрил, прохрипел: «Да у нас 5,45 еще есть, тащите туда!» И махнул рукой в темноту. Когда перестрелка стихала, успевали сделать по паре затяжек «красной плесени» (так солдаты прозвали дешевые сигаретки «Краснопресненские»), когда фотокор Олег Смирнов обнаружил в бездонных карманах своего «разгрузника» фляжку с остатками воды, которой досталось по полглоточку, и вовсе хорошо стало.

Страх может погубить. Так же, как и паника, психоз. Отвага поможет тебе и товарищам, которые с тобой рядом. В бою могут сгубить равнодушие и расслабуха. Тот, у кого достанет сил физических и моральных, не просто выйдет из боя живым, он выйдет из него победителем. При любом итоге боя он победит себя. Такими были наши солдаты…»

Андрей ФЕФЕЛОВ

Андрей Фефелов “КАВКАЗСКИЙ КРЕСТ-2”

Книга о военных действиях в Чечне "ВВ: Кавказский крест-2" - новый проект военного журналиста, полковника внутренних войск Бориса Карпова.

Это хроника, очерки, плюс фотографии.

Впрочем, о мифе и о стиле чеченской войны не совсем уместно говорить, ибо война продолжается, боль не стихает, бинты, набрякшие от притока свежей крови, никак не превратятся в золотые позументы... Да и в самом названии "Кавказский крест" пока больше горечи, чем славы.

Борис Карпов пишет в своей книге: "Оставшись без ствола, обматерил тех, кто придумал, что журналисты не комбатанты. И стал снаряжать нашим бойцам автоматные рожки и пулеметные ленты. Десять магазинов, двадцать и еще, и еще, по двадцать патронов, по тридцать... счет потерялся. Бумажные патронные пачки толстым одеялом устилали дно окопа, шуршали под ногами, за бруствер выброшен один цинк, второй. Притащили еще один ящик патронов, но сержант Валера этого не одобрил, прохрипел: "Да у нас 5,45 еще есть, тащите туда!" И махнул рукой в темноту. Когда перестрелка стихала, успевали сделать по паре затяжек "красной плесени" (так солдаты прозвали дешевые сигаретки "Краснопресненские"), когда фотокор Олег Смирнов обнаружил в бездонных карманах своего "разгрузника" фляжку с остатками воды, которой досталось по полглоточку, и вовсе хорошо стало.

Андрей ФЕФЕЛОВ

Из книги Газета Завтра 827 (39 2009) автора Завтра Газета

Андрей Фефелов МОДА НБП На прошлой неделе в Зверевском центре в Москве прошло мероприятие, интересное как само по себе, так и в контексте субкультуры, сложившейся вокруг Национал-большевистской партии, партии объявленной, кажется, вне закона. Это было настоящее дефиле с

Из книги Газета Завтра 258 (45 1998) автора Завтра Газета

Андрей Фефелов “АЛХИМИК” Под покровом хаоса наступившей Смуты существуют, сталкиваются и взаимодействуют тысячи социальных и организационных карпускул, представляющих из себя осколки разлетевшегося в хлам советского суперсоциума. Иногда приятно в руководстве

Из книги Газета Завтра 838 (50 2009) автора Завтра Газета

Владимир Винников, Андрей Смирнов, Денис Тукмаков, Андрей Фефелов ВОПРОСЫ СТАЛИНИЗМА Доктрину нынешнего руководства РФ можно определить словами "модернизация без мобилизации". Увы, эффективность подобной модели выражена не в технологических достижениях российской

Из книги Газета Завтра 839 (51 2009) автора Завтра Газета

Владимир Винников, Евгений Нефёдов, Андрей Смирнов, Денис Тукмаков, Андрей Фефелов ВОПРОСЫ СТАЛИНИЗМА-2 Материал "Вопросы сталинизма", опубликованный в прошлом номере, вызвал большой интерес читательской аудитории. Но насколько приемлем опыт сталинской модернизации в

Из книги Газета Завтра 273 (8 1999) автора Завтра Газета

Андрей Фефелов ИЛЬ МАЛО НАС? Марш подразделений стран НАТО по брусчатке Красной площади, если таковой случится, безусловно, можно отнести к самым главным политическим событиям года. Ибо язык символов красноречивее языка дипломатических договоров и любых, даже самых

Из книги Газета День Литературы # 97 (2004 9) автора День Литературы Газета

Андрей ШАЦКОВ КРЕСТ ОТЦОВ *** н.ш. Те женщины приходят по ночам Из прошлой жизни, из минувшей дали... Их покрывают звездные вуали, Струятся плащаницы по плечам. Они из той загадочной страны, Которую покинул ты однажды,

Из книги Газета Завтра 856 (15 2010) автора Завтра Газета

Андрей Фефелов СЕРЕБРЯНЫЙ БОГ Вот-вот весенняя пустынность мира сменится торжеством жизни, бесстыдным буйством листвы. И струящийся ночной город, отдыхающий накануне головокружительного броска в новый день, пока еще призрачный и неуловимый, скоро-скоро заклубится,

Из книги Газета Завтра 865 (24 2010) автора Завтра Газета

Андрей Фефелов ГЛАГОЛИЦА КАЗЕННОЕ СЛОВЦО "МЕРОПРИЯТИЕ", подходящее для всякого рода съездов и партийных торжищ, на сей раз раскрылось в непривычном и глубинном своем значении. Ибо мера приятия того, что происходило на древнем городище заповедника "Старая Рязань", у

Из книги Газета Завтра 312 (47 1999) автора Завтра Газета

Андрей Фефелов КОМЕТА ОВР Блок ОВР по своей противоречивости, синкретичности и случайности напоминает некое древнее составное животное. Сей политический китоврас в силу абсурдности форм не лишен даже некоего очарования. Блок демократо-державных

Из книги Газета Завтра 320 (3 2000) автора Завтра Газета

Андрей Фефелов МИСТЕР “Х” Сейчас личность Путина приковывает к себе внимание сотен психологов, физиогномистов, литераторов. Говорят, в Ленгли создана спецкомиссия по изучению психотипа человека, исполняющего обязанности президента России. Вряд ли в ближайшее время

Из книги Газета Завтра 323 (6 2000) автора Завтра Газета

Андрей Фефелов ДЕСАНТ Произошло почти невозможное - команда литераторов, подобно спецназу, десантировалась в район боевых действий. Их встречали военные на заснеженных позициях близ Урус-Мартана и Шали, в дымных сумерках прифронтовой Ханкалы, на темных трассах,

Из книги Газета Завтра 938 (45 2011) автора Завтра Газета

Андрей Фефелов -- Постмодернизация Политика заменена системой блефов и междометий… Растерянные народы на ощупь движутся в плотной дымовой завесе, в непроницаемом слое государственного пиара. Чем скуднее, дороже, опаснее и бессмысленнее жизнь, тем больше наверху

Из книги Газета Завтра 377 (8 2001) автора Завтра Газета

Солдатам и офицерам

(http://сайт/k/kutyrx_w_b/ _)

Ну, вот и всё, остались мы - я и Андрюха с Костромы - В живых на блокпосту среди акаций... Наш лексикон предельно прост: идет атака на блокпост. Нам не до планов, нам бы головы сберечь... /А.Маршал/ ...жаль только, что нет у меня пока сына... из письма Андрея другу - Вы знаете, в чем обвиняетесь? - Нет... - в голосе сержанта Дергачева еще присутствовала уверенность. - Вы обвиняетесь по триста сорок первой статье Уголовного Кодекса Российской Федерации "Нарушение правил несения пограничной службы", - следователь, старший лейтенант, молодой, плотный, несмотря на возраст, уже с залысинами, устало откинулся на спинку стула и пристально посмотрел в глаза Дергачева. - А в чём моя вина? Переворачивая "спарку" магазинов, сержант Савельев взглядом зацепил часы: "Бля... неужели только пять минут?", - мысль прервало шевеление в далеких кустах - короткая очередь в кусты, смена позиции. Словно отбивая аккорды, волшебной музыкой застучал пулемет капэвэтэ* восьмидесятки*. "Колян работает! Молоток!" - подумал Андрей. Опять протяжно завыли мины: одна, вторая, третья - разрывы. - Накрытие! Твою мать... - раздался крик боли, он болью отдался в душе Андрея. Казалось, крик перекроет сейчас разрывы мин... Сержант боковым зрением увидел, что Док, выскочив из окопа, метнулся на помощь... "Куда? Док, ты куда лезешь?" Дурные предчувствия сбылись: тело Сереги, друга, санинструктора нелепо подкинуло вместе с комьями земли. "Всё, Серега! Куда же ты по открытому? Накрылся твой институт..." - горестная мысль о друге, который мечтал после армии восстановиться в меде, пронеслась в голове Андрея со скоростью курьерского поезда. Пристрелявшись, "духи" перешли на беглый огонь из минометов. Земля будто вспухла от разрывов. "Как же так? Почему? Почему же непруха такая? Всё неудачно сложилось... Пристрелочная мина легла прямо у входа землянки... Четверых парней на выходе накрыло разом, и амба пацанам! Наверное, не выпутаться нам? Взводный, перебегая по траншее, под разрыв попал - раненый и без сознания! Что делать? Связи нет? Частоты забиты какой-то ерундой! Может, стрельбу нашу услышат? Хотя вряд ли... горы, твою мать! Надежда, конечно, есть, всполошатся: связи нет..." - Андрей выглянул из-за бруствера и скорее для успокоения дал очередь. "Послал обойти слева "духовские" минометы* Леньку с гранатометом и Бабая в прикрытие - тишина. Неужто положили их? Что делать? Еще десяток минут и каюк блок - посту! "Духи" очень аккуратно пристреливаются..." За два часа до событий, в пограничном секрете - Ну, четам , товарищ сержант? - прошептал чуть ли не на ухо сержанту боец по кличке Дракула. - Отстань! - отмахнулся Дергачев и добавил шепотом: - Блин*, исчез мухой на свое место, к пулемету - живо! А сам продолжил считать через прицел ночного видения непрошеных гостей: "... е ще один миномет на лошади. Двадцать один, двадцать два... - Дергачев смотрел, как мелька ли в оптике люди и лошади: - Четвертая лошадь! Опять ящики, мины? Еще одна, и тоже с ящиками. Не ху-ху, да это целая минометная батарея!" От всего увиденного Дергачеву стало не по себе, в душу тонкой струйкой заползал страх. Страх до ломоты костей, до боли в зубах, до дрожи в руках. Он не первый день здесь, но... Страх! Страх - уже хозяин ситуации... "Духи" продолжали змейкой струиться мимо секрета. Вот мелькнул очередной бородатый: "Этот, наверное, полевой командир. С ним и группа усиления, двое с пэкаэмами, снайпер! Точно, командир! Да сколько их? Это же амбец...!" - мысли перекинулись в деревню, к Нине. "Ребенок! У нас будет ребенок! И что я делаю здесь?" - от этих мыслей он аж завыл, молча, про себя, стиснув зубы. Головой о камень... только после этого очухался... Подбежал по неглубокой, еще не до конца отрытой траншее, скорее подполз "мазута" Толян, однопризывник, земеля. - Андрюнин, давай я сейчас на коробочке выскочу на бугорок, а Колян попробует накрыть их,- перекрикивая разрывы, на ухо стал кричать Толян. - Давай, - разрешил Савельев,- вдруг получится... Должно получиться! Понял! - А то! Андрюха, будь спок! Всё на мази! "На мази... Всё у тебя на мази, разгильдяй... - Андрей бросил взгляд на Толика, тот вьюном заскользил к броне. - Как просмотрели? Лощина же заминирована, где "глаза" были... когда "духи" с минометами? Где погранцы, у них же секреты... видимо, нет их больше?" Взрыкнул движок. Толик следил за своей тачкой, лелеял её, и она отвечала тем же - никогда не подводила. Броня выскочила задом, вправо на пригорок, остановилась. Заработал кэпэвэтэшник. "Не стоять на месте!!! Не стоять!!! Это же мишень... Толян, рви когти!!!" - мысли бешено стучали в голове. Подарок не заставил себя ждать. Граната из эрпэгэ впилась в бок бэтээра, взрыв: "Пи@дец*!" И тут же шуршание гранатометного выстрела, но с сопки: "Лёнька! Он!"- разрыв в лощине, через промежуток второй выстрел. Сильный взрыв в лощине: "Мины взорвались? Леня!!! Молодец!!! Так им!" "Духи" ударили по сопке из всех стволов. "Много их! Но минометам амба, по-моему! Пацаны, валите... валите вы оттуда!" - Андрей словно пытался перекричать канонаду боя. За час пятьдесят до событий, в пограничном секрете ... - Вы уже доложили в отряд, товарищ сержант?- опять подполз Дракула. "Блин, у них же сканер?" - мелькнула мысль у сержанта. - Зови Коваля! - Ковалев, одиночка*, находился выше. "Нужно докладывать",- а перед глазами веснушчатое личико Нины с вздернутым носиком: - Витя, ты только останься жив, ведь у нас ребенок будет! - провожая на вокзальчике, рыдала Нина, размазывая косметику. "Зачем дурак остался на контракт? - горестная мысль, засевшая в нем с тех пор, как он приехал домой и встретился с Ниной, не оставляла его. Эту мысль он глушил водкой, но хватало ненадолго. - Кому нужны твои железяки?" - вспомнил о медали "За отвагу" и "Кавказском кресте" Думы перебило шуршание сверху: тяжело дыша, подчиненные свалились в прогал. Никто не выскочил из брони. "Всё! Трындец пацанам!" - горькая мысль набатным колоколом ударила в голове. - Когда же "духи" пойдут? - сказал Андрей вслух со злостью, чтобы услышать свой голос. Начали рваться патроны в бронетранспортере, зачадила резина, дым стал стелиться, растекаясь над блокпостом. Андрей переместился вправо и за поворотом траншеи увидел двоих. "Взводный без бушлата. Очнулся! Грудь перемотана бинтами поверх камуфляжной куртки. Рядом суетится связной Митька. Салага первогодок, но надежный!" - Ну что, сержант? Как дела? - со стоном спросил лейтенант. - Минометы, по-моему, загасил Петров из граника! Но сам с Бабаем... не вернулся. "Духи" стреляют, но пока не лезут. Нас шестеро осталось без вас, товарищ лейтенант. - Что с бронёй? - Броне с ребятами амба! - заорал Андрей сквозь стрельбу. - Сколько их? - "Духов"? Перестал считать после третьего десятка, вот что еще...- не закончил Андрей. Тишина! Тишина обрушилась внезапно, только шипение горящей резины нарушало идиллию. За час сорок пять до событий, в пограничном секрете ... - Мужики, я так думаю, нам будет крышка, если выйдем на связь... - сержант полушепотом. - Что будем делать? Ребята в предрассвете внимательно смотрели на своего командира. - Молчите? Дракула, тебе, сколько до дембеля? Месяц? - гнетущая тишина, только шум ветра и шелест воды струящего внизу ущелья ручья. "Что делать? Как быть?.. Нина... Подскажи..." - и в ушах рыдающий голос. - Витя, останься живой!!! ЖИВоойОЙ!!! Оййй! - и лицо с размазанной тушью, перекошенное , некрасивое в этот момент, но такое родное, любимое. - Так, пацаны, - он обвел прищуренным взглядом своих. Те уже поняли, что скажет сержант, и стыдливо отвели взгляды. Жить хотелось всем. Лейтенант, привалившись к стенке окопа, тяжело дышал, рядом безуспешно пытался вызвать батальон связист. Раздались крики - сквозь автоматно-пулеметный "та-та-та": - Аллах акбар!!! Аллах... Алалааа!.. - Пошли! Встречаем! - закричал, как скомандовал, сержант и припал к автомату. - Командуй, Андрей! - почти беззвучно шептал лейтенант, но Андрей не слышал, он короткими экономными очередями бил по боевикам. Слева зачастил пулемет."Где Мирон?" - Андрей попытался приподняться и посмотреть в сторону недостроенного железобетонного блока. Сразу же пуля - в бруствер у лица. "Снайпер сука! - но тут затявкал агээс*. - Ой молодца, Мирон!". Разрывы гранат легли веером по полю среди начавших наступать "духов". "Двум кердык?" Хлесткий бич-выстрел эсвэдухи дал понять, что и Леха-снайпер не сидит без дела. "Мирон!!! Аккуратнее!!! Снайпер "духовский" работает! Мирон!" - в предрассветной мгле было хорошо видно, как грамотно перемещаются "духи": несколько шагов, упал, перекатился, стреляет, другие в это время перебегают. Пулеметы "духов" непрерывно били настильным огнем по блок-посту. - Огневой вал делают. Обучены гады! - сквозь зубы проорал Андрей. Короткая очередь - и присел. Короткая -"та-та-та"... О! Один боевик споткнулся, упал, не шевелится, второй упал. Снайпер Леха, уже практически не скрываясь, вел отстрел. - Ага, еще один! Митька, бросай рацию! Давай, помогай! Связной смахнул с головы гарнитуру и кинулся к сержанту. - Придурь, дальше от меня и каску на голову одень!!! - рыкнул Андрей, продолжая стрелять по боевикам, которые начали отползать назад, огрызаясь очередями. "Не нравится? Хотели блок на блюдечке, хэвээс* вам!" - та-та-та очереди, и радость в душе сержанта. Несколько темно камуфлированных кучек осталось лежать на открытой местности. Вдруг хлопок, вой, взрыв, опять хлопок. Мины! Но стрелял только один миномёт. Блокпост опять в грибах разрывов - взрывы. Взрыывввы! Пять дней спустя после описываемых событий ... - В чем виноват? Да из-за вашей нерадивости, я бы даже сказал, трусости... - выждав паузу, следователь продолжил: - Статья 341 УК РФ: "Нарушение правил несения пограничной службы". А вот пункт два, он гласит: "То же деяние, повлекшее тяжкие последствия, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет... - продолжил следователь, наблюдая, как сержант превращается из борзого контрабаса в подследственного. - А какие тяжкие последствия? Мы же все целы? Я же своих привел... Тишина. "Духи" готовились к последней атаке. Андрей набивал патронами рожок, доставая их из кармана. Из-за извилины траншеи торчала нога в сапоге - это Митька, снайпер выцелил. Застонал и очнулся взводный: - Андрей? Бинты на его груди полностью пропитались кровью, и было видно, как из-под них струится кровь. "Не жилец, - мелькнуло у сержанта. - Впрочем, кто сейчас из нас жилец?" И тоска: "Как же жить?.." - Вадим! - он впервые обратился к лейтенанту, который был старше его всего на два года: - Следующую атаку мы не отобьем, трое нас. Взводный застонал: - Дай гранату...,- он попытался сесть, но не получилось. В уголке рта опять запузырилась* кровь. "Точно легкое задето..." - подумал Андрей, подавая "эфку". - Андрюхин, - лейтенант впервые обратился к своему замку по кличке. - Достань из кармана штанов мой берет! Андрей достал краповый берет. Он давно мечтал о таком. Он шел к нему. Один раз не повезло: засыпался на рукопашке. Когда была вторая сдача "на берет", лежал в госпитале. "А третьей попытки, наверное, не будет... - мелькнуло горько. - Трындец!" - Я ведь знаю, что ты мечтал о нём. Твой он теперь! Ты "краповик"! - всё, что смог вымолвить лейтенант. Опять потерял сознание... Пять дней спустя после описываемых событий... - Твои-то целы, они и дают показания, как вы смалодушничали! - с напором продолжил следователь. - Как? - А вот так, сержант... - следователь усмехнулся. - Ты думал, что умнее паровоза? Солдаты все уже рассказали, ведь наши бойцы, стоит их... - сделав театрально паузу, следователь продолжил: - А впрочем... - Товарищ следователь? - Для вас, сержант, - гражданин! - эти слова для Дергачева прозвучали, как приговор. - Итак, вы, будучи в секрете шестнадцатого сентября сего года, спали... - Не спали мы... - Что? Не спали, говорите? Я знаю, вы, действительно, не спали, но о проходе банды не доложили в отряд и... погибли люди на блокпосту внутренних войск! Полностью весь блокпост выбили!!! - сорвался на крик следователь. - Мы же не знали... мы... - Что, трусы, жить захотелось? Сладко есть, сытно спать? - следователь раскручивал допрашиваемого с упорством. - Что? Да что вы знаете? Да!!! Да!!! Я живым остаться хотел... - Вот и живи теперь с этим, - следователь бросил на стол перед сержантом пачку фотографий, на которых был запечатлен уничтоженный блок. Сержант вздрогнул и понурил голову. - Смотри, с у ка! Голову подними!- следователя тоже можно было понять. Он человек, и у него перед глазами до сих пор стояло увиденное на том блоке. Уже совсем рассвело. По блоку бродили боевики, собирали оружие. Иногда раздавался одиночный проверочный выстрел. Тройка духов сооружала носилки к лошадям, для эвакуации раненых и убитых, их гортанно подгонял бородатый командир. Молодой боевик - ему было лет семнадцать - спрыгнул в окоп, пнул труп лейтенанта и направился к лежащему лицом вниз Андрею. Его привлек краповый берет, край которого торчал из-под головы сержанта. Боевик наклонился, дернул берет, отряхнул его. Повернувшись к своим, вскинул руку с беретом и что-то крикнул победно! Что ему еще понадобилось от мертвого сержанта, он никогда не расскажет. Носком берца не получилось перевернуть тело Андрея, тогда он наклонился и сделал это рукой. Под телом уже скопилась лужица крови. Щелк - отлетела скоба взрывателя! И открытые, подернутые болью глаза Андрея... Глаза русского солдата, понимающего, что сейчас произойдет... Ужас сковал воина аллаха. Нет, скорее, мальчишку, думавшего, что он воин... Время ведь еще было, но... Взрыв! Утро шестого дня, из рапорта ... ...во время подъема арестованных на гауптвахте в 5.00 помощник начальника караула, старший сержант Хуснулин обнаружил в камере номер 4 (для подследственных) тело подследственного - сержанта контрактной службы Дергачева, висящего у окна на самодельной верёвке из собственных брюк. Попытка реанимировать не удалась, хотя тело еще было теплым... Начальник караула: старший лейтенант Поповских ========== 2009г Примечания: Восьмидесятки - бронетранспортеры БТР-80. В тексте их еще называют броней и коробочкой. Минометы -- 82-мм миномет образца 1936 года. Снят с вооружения армии. Хорошее оружие в умелых руках. Как показывает практика, после пристрелки духам хватало 15-20 минут, чтобы уничтожить блокпост. Одиночка - снайпер (жаргон). Хэвээс - холодное водоснабжение, или... Запузырилась - при ранениях в легкое пузырится кровь изо рта. Капэвэте -- 14,5-мм крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый (КПВТ). Мазута -- механик-водитель (жаргон). Вариант - шумахер. Эрпэгэ - 40-мм ручной противотанковый гранатомет (РПГ-7). Агээс - 30-мм автоматический гранатомет станковый (АГС-17). Эсвэдухи - 7.62-мм снайперская винтовка Драгунова (СВД). Авторы предупреждают, что всё плод фантазии, совпадения случайны.